Темиргалеев Е. Э. Электронное досье на каждого. Зачем?

The Idealist публикует перевод англоязычной статьи ИА Bloomberg: «Эта компания создала досье на каждого взрослого американца». Там говорится о компании IDI, которая одной из первых пытается централизовать все доступные публичные и непубличные данные о людях в интересах своих клиентов — частных детективов. Они в соответствии с американскими законами о конфиденциальности могут получать доступ к непубличной информации для осуществления своей деятельности. Такой, как поиск пропавших людей, вычисление мошенников или подозреваемых в терроризме, т. е. для защиты общественных интересов.

Современный технологический уровень позволяет решить задачу сохранения всех известных о человеке данных. Система idiCORE помимо публичных данных накапливает информацию о покупках, демографии и поведении. «Пользователи и аналитики индустрии говорят, что добавление данных о покупках и поведении к обычной информации превосходит конкурирующие системы с точки зрения открывающихся возможностей — и выглядит жутко. «Облако никогда ничего не забывает, и белые пятна в вашем профиле со временем будут аккуратно заполнены» — говорит Роджер Кэй, президент консалтинговой фирмы Endpoint Technologies Associates — «мы — как жуки в янтаре, полностью опутанные паутиной собственных данных».

Сбор информации по уверениям сборщиков не представляет никакой угрозы для американского общества. В первом приближении так и есть. Детективы используют её в целях защиты общества, а маркетологи — для наилучшего удовлетворения его потребностей. Каких же возможностей опасаются аналитики? Приведу ещё цитату: «Стив Рамбам, частный детектив, которые ведёт передачу «Спрятаться негде» на канале «Дискавери Расследования», говорит, что маркетинговые данные остаются нишевым инструментом мониторинга по сравнению с социальными медиа, но их мощь может быть беспримерна. «Вы можете не знать, что делаете регулярно, но зато это знаю я» — говорит Рамбам. «Я знаю, что сегодня четверг, вы не ели китайскую еду две недели и что именно в этот день вы собираетесь посетить китайский ресторан» (выделение — Е.Т.).

Чем больше статистических данных собрано о человеке, тем проще построить поведенческую модель, предсказывая его обычное, регулярное поведение. То, что вошло в привычки и выполняется человеком неосознанно. Можно сказать — автоматизировалось. Понятно, что неучтённые и экстраординарные случаи будут выходить за рамки модели и ломать прогноз. Увеличить его точность можно усложняя модель за счёт увеличения числа параметров и накопления больших объёмов данных. С другой стороны, точность прогноза выше, когда моделируемый объект проще. Обратите внимание на пример с китайским рестораном. Если у человека кроме работы и просмотра масс-медиа по вечерам, опрощая и грубо говоря, все радости в посещении китайских, французских и прочих национальных ресторанов, то, вероятность чего-то непредсказуемого в его жизни невелика. Запомним этот факт и дополним его следующим соображением. Если, например, маркетологи правильно отработают, подав информацию об открытии нового африканского ресторана, то с большой вероятностью можно ожидать нашего любителя именно там. Или, скажем, на фоне сообщений СМИ об эпидемиях птичьего гриппа в Африке, пройдёт компания о том, что сейчас от посещения африканских ресторанов лучше воздержаться. Эффект будет обратный. Опрощённого человека не только проще предсказать, но на него и проще повлиять.

Теперь вспомним, какие реформы идут в нашей системе образования. Их цели прямо были озвучены Грефом и Фурсенко. Не нужно обычным людям много знать, потому что когда человек много знает, им трудно манипулировать. Нужно воспитывать грамотного потребителя — то есть такого, который поддаётся манипуляции.

Всё это укладывается в философию и практику западной (прежде всего американской) элиты по управлению обществом. Во-первых, это распространённая в Америке локковская традиция понимания человека, как обусловленного исключительно внешними воздействиями, когда вся его мотивация сводится к сумме потребностей в снятии различных напряжений — избеганию боли и дискомфорта, связанных с желаниями, которые нужно осуществить и т. п. Во-вторых, это «фабрикация общественного согласия». «Крупный американский политический журналист и политолог Уолтер Липпман … ещё в начале 1920-х годов выпустил серию статей, а затем и книгу «Общественное мнение». В которой Липпман, в частности, указывал, что общественное мнение, с одной стороны, крайне важно для устойчивой политической, экономической и социальной системы, но, с другой стороны, «крайне переменчиво и не может быть надёжным ориентиром для принятия политических решений». А потому на политическую элиту (власть) возлагается обязанность не только «понимать необходимости» и «эффективно руководить», но ещё и «фабриковать согласие». То есть, не руководствоваться общественным мнением, а им целенаправленно манипулировать» («Суть времени», №99). Сейчас США весьма продвинулись на практике в вопросе «фабрикации согласия» на глобальном уровне. «К середине первого десятилетия XXI века примерно сотня крупных медиаконцернов в разных странах мира, существовавшая до распада СССР, превратилась — за счет банкротств, слияний и поглощений — в восемь сверхгигантских глобальных медиаконгломератов» (№183). Подавляющая их часть контролируется элитой США.

Информационные технологии открыли принципиально новые возможности. Интернет и соцсети за последние годы сильно расширили аудиторию и автоматизировали процессы доведения информации до населения глобальными СМИ. А онлайн игры превратились в один из лидирующих инструментов, который обеспечивает народ «зрелищами». Нечто новое в этом ряду — гугловские покемоны. Нельзя отрицать, что игры в формате дополненной реальности хороши тем, что игрок бегает за покемонами на свежем воздухе вместо того, чтобы сидеть дома за компьютером. Другая же сторона вопроса в том, что направления его бега определяется игрой, что открывает её владельцам возможность прямого управления игроком (в контексте его включённости в игру). Причём это воздействие осуществляется посредством технических средств, что даёт возможность поставить процесс на автоматическое управление. Конечно, говорить об управлении отдельным человеком посредством игры смысла не имеет. Но если речь идёт о массовом управлении, когда требуется, чтобы в заданную точку пришёл не конкретный человек, а вообще хотя бы кто-нибудь пришёл, картина в плане возможностей сильно меняется.

Итого, если у вас есть, во-первых, приемлемое статистическое описание текущего состояния параметров системы, во-вторых, средства воздействия на неё, позволяющие (пусть и постепенно, но целенаправленно) менять параметры в нужную сторону, то задача автоматического управления системой лишь вопрос желания и времени на реализацию. Реальная зарисовка на тему использования машины в управлении общественными процессами — статья Суперкомпьютеру IBM Watson предложили стать президентом США. Здесь важен не только факт отмеченных в статье технологических возможностей суперкомпьютера, но и принципиальная приемлемость с точки зрения общества — люди не видят в этом ничего противоестественного.

А суть в вопросе. Подлинно человеческое, творческое, волевое начало препятствует превращению человека в автомат, который реагирует исключительно на внешние воздействия. Если эффективность управления обществом признаётся более значимой, нежели рядовой его член, то лишённая эмоций управляющая машина это начало никогда не будет развивать, а вот подавлять — возможно. Каково в таком случае будущее большинства людей, которым отведена роль рядовых?